Шпаргалка: Синтаксическое учение Теньера. Синтаксис и морфология

Спорные моменты синтаксической теории связаны уже с пониманием объекта синтаксиса и – в этой связи – основной синтаксической единицы.

Решения вопроса значительно варьируют в учебниках по введению в языкознание.

Так, Р.А. Будагов считает объектами синтаксиса словосочетание и предложение; аналогичная точка зрения представлена и в компактном пособии для студентов-заочников И.А. Фигуровского.

Б.Н. Головин полагает, что объектами синтаксиса являются связи слов, словосочетания, синтагмы, члены предложения и сами предложения.

Для А.А. Реформатского синтаксис – это учение о предложении и синтагме.

Ю.С. Маслов определяет синтаксис как учение о единицах выше слова; по всей видимости, речь идет о единицах более протяженных, структурно более сложных.

Причиной разногласий является отождествление понятий «объект синтаксиса» и «(основная) синтаксическая единица», своего рода «стремление» исчерпать синтаксис как раздел языкознания описанием синтаксической единицы или единиц.

Однако очевидно, что понятие объекта синтаксиса шире учения о синтаксических единицах и включает его в себя. Поэтому сначала следует уточнить понятие основной синтаксической единицы.

Здесь также имеются свои трудности. Так, по мнению Н.Ю. Шведовой, существуют пять основных синтаксических единиц: словоформа, словосочетание, простое предложение, сложное предложение и текст. Ряд исследователей называет еще и шестую единицу – член предложения. Все это создает существенные трудности и достаточно спорно. В частности, различая как основные единицы простое и сложное предложение, не учитывают того, что придаточное предложение традиционно рассматривается как член главного предложения, а потому, конечно же, основной единицей, равноценной самостоятельному предложению, считаться не может. Налицо явное противоречие.

Сомнительно также отнесение к основным синтаксическим единицам текста, ибо текст есть факт речи и является предметом особого раздела языкознания, так наз. лингвистики текста, проблемы которой в элементарном курсе серьезно не обсуждаются и которая, естественно, может рассматриваться только на материале конкретного языка. Иначе говоря, как базовое понятие «текст» в пропедевтическом курсе использовать едва ли плодотворно. Разумнее допустить, что в синтаксисе, как, впрочем, и на других уровнях языка, существует некая (одна) основная единица. Такой единицей – в соответствии со сложившейся традицией – естественнее всего считать элементарное предложение [Адмони 1973, 19] при всей расплывчатости этого понятия. Тем не менее вполне очевидно, что минимальный текст состоит из одного предложения-высказывания, не осложненного придаточными предложениями и разного рода распространяющими это высказывание конструкциями. Именно подобные синтаксические единицы и можно называть элементарными предложениями.

Касательно объекта синтаксиса в связи с изложенным следует сказать, что к нему, помимо элементарного предложения, относится все, что с элементарным предложением так или иначе связанно: словоформы и члены предложения, словосочетания, типы связей слов в словосочетании и предложении и т. д.

Такое понимание основной синтаксической единицы и объекта синтаксиса органически включает в себя также и синтаксис текста. Из приведенных выше (на странице 1) толкований объекта синтаксиса наиболее близка предложенному его пониманию точка зрения Ю.С. Маслова, образно заметившего, что синтаксис начинается, когда «выходят» за пределы слова как единицы языка .

Элементарное предложение есть языковой знак. Его означаемым является мысль о расчлененно представляемом событии. Этим предложение отличается от слова, которое тоже может называть событие (ср.: Мы приехали и приезд ). Означающее предложения обычно имеет сложное строение, представляя собой цепочку словоформ (см. о соотношении грамматических знаков ).

В соответствии с изложенным различаются два возможных подхода к синтаксису предложения: рассмотрение его как целостной единицы (глобальный подход) и анализ его строения, членение предложения на составляющие элементы.

Исторически ситуация сложилась так, что вопросы строения предложения оказались в лингвистике лучше разработанными. Глобальный подход к предложению как к высказыванию, суждению, практиковался в основном в логике. В языкознании глобальные теории предложения появились не ранее середины ХХ в.

Соответственно принципу историзма в дальнейшем сперва рассматриваются вопросы членения предложения, а затем глобальные синтаксические теории.

Современный период в развитии отечественного языкознания характеризуется бурным расцветом лингвистических теорий вообще и синтаксических в частности. Многие актуальные вопросы синтаксиса рассматривались и ранее, но в отличие от традиционного языкознания для современного периода характерен процесс интеграции и дифференциации, отличающий развитие всей науки в современную эпоху.

Одним из достижений современного синтаксиса является выявление и разграничение аспектов изучения синтаксических единиц и прежде всего предложения. Одни аспекты связаны с семантикой предложений, другие - с их структурой (строением). Трудно установить систему аспектов (их иерархию), но несомненно, что основными аспектами являются структурный и семантический, отражающие строение и значение синтаксических единиц. Причем наиболее доступными для наблюдений оказываются структурные свойства синтаксических единиц, в то время как семантические (смысловые) свойства, находящие выражение в средствах построения синтаксических единиц, являются глубинными. В современных синтаксических теориях эти аспекты послужили основой для формирования направлений, в которых рассматривается избирательно какая-либо одна сторона (иногда две и более) синтаксических единиц. Большое количество аспектов привело к тому, что современный период развития синтаксической теории характеризуется невиданным ранее обилием систем и концепций.

В работах представителей различных направлений нет еще установившейся системы терминов: один и тот же термин может обозначать разные понятия и, наоборот, одно и то же понятие нередко обозначается разными терминами. Поэтому в некоторых случаях будем указывать разные термины как синонимичные, хотя нередко за разными обозначениями явлений скрываются и различия в трактовке их.

Выделенные аспекты не исчерпывают всего многообразия существующих подходов к изучению синтаксических единиц. Возможно и выявление новых аспектов, которые позволят с новых позиций дать анализ каких-то свойств единиц синтаксиса.

Логический аспект изучения синтаксиса.

Логический аспект изучения синтаксических единиц связан с лучшими традициями русской лингвистики, так как в логическом плане классики отечественного языкознания рассматривали проблему соотношения языка, мышления и бытия.

В советском языкознании эта проблема стала одним из объектов исследования и описания специального раздела науки о языке - общего языкознания, в сферу которого вливается логико-грамматический аспект (и как его вариации - психолингвистические концепции А. Д. Потебни, А. А. Шахматова и др.).

В работах по общему языкознанию язык рассматривается как средство формирования, выражения и сообщения мысли. Однако в современных синтаксических теориях основные положения общего языкознания учитываются не всегда последовательно и в достаточной мере полно. Так, многие лингвисты основной функцией языка считают коммуникативную функцию, забывая при этом, что язык способен быть средством общения только потому, что с его помощью осуществляется мышление.

Наиболее существенной чертой предложения является его способность формировать и выражать мысль. Философы и лингвисты, разделяющие это положение, различают три вида мысли: «мысль-сообщение», «мысль-вопрос», «мысль-побуждение». Различия этих видов мысли обусловливают особые структурные и семантические свойства предложений, выделяемых обычно только по цели высказывания: повествовательных, вопросительных и побудительных.

История развития отечественного языкознания показывает, что философы и лингвисты настойчиво искали и ищут те формы мысли, которые лежат в основе предложения; исследуют структуру (строение) мысли, определяющей синтаксическую членимость предложения. Мысль, выражаемая в предложении, у лингвистов XIX и XX вв. получает разные толкования и названия: у Ф. И. Буслаева - суждение, у А. А. Потебни - апперцепция, у А. А. Шахматова - психологическая коммуникация и т. д.

Очень важно отметить, что большая часть ученых отмечает двучленный характер мысли, выражаемой в любом предложении, так как всегда есть то, о чем говорится (предмет мысли - речи), и то, что говорится, хотя не всегда предмет мысли (речи) получает словесное выражение (особенно в устной речи), да и сама мысль не всегда достаточно четко членится на два компонента.

В современной грамматической литературе широко используются термины логики: субъект, предикат и др. причем эти термины в лингвистике не однозначны. В логике субъект и предикат - компоненты структуры мысли. Схема логического суждения Б - Р, где Б - субъект суждения, то, в отношении чего нечто утверждается или отрицается. Именно в субъекте суждения чаще всего и находит словесное выражение предмет мысли (речи), признак которого выражается в предикате.

В лингвистической литературе слово «субъект» используется и не в строгом терминологическом значении, а как синоним следующих слов и словосочетаний: «деятель», «производитель действия», «лицо», «говорящий», «предмет мысли», «носитель признака» и т. п.

Иногда логический термин «предикат» употребляется как синоним термина «сказуемое». С логическим термином «предикат» связано синтаксическое понятие «предикативность», которое является основным свойством предложения, и т. д.

Логический аспект изучения предложения важен не сам по себе, а прежде всего потому, что мысли «отливаются» в те или иные структурные схемы предложения, степень членимости мысли определяет степень синтаксической членимости предложения, является основой для выделения структурно-семантических типов простого предложения: двусоставных, односоставных и нечленимых.

Структурный аспект изучения синтаксиса.

Внимание к структуре синтаксических единиц привело к появлению ряда направлений в современной лингвистике: конструктивный синтаксис, структурный синтаксис, статичный синтаксис, пассивный синтаксис и т. п. Специфику этих вариаций составляет внимание к строению синтаксических единиц, к выделению их структурных схем. Структурные схемы - это те типичные образцы (стереотипы), по которым строятся в речи единицы разных уровней синтаксической системы.

По схеме (модели) словосочетания «прил. + сущ.» могут быть образованы словосочетания: космический корабль, горная болезнь, X X дождливый день и т. д., по схеме «сущ. + в + сущ. в вин. п.» - полет в космос, поездка в горы, вход в аудиторию и т. п. Структурная схема предложения рассматривается в конструктивном синтаксисе как «первая существенная черта предложения»

В структурные схемы простого предложения входят лишь те строевые элементы, которые отражают логическую структуру мысли, определяющей синтаксические позиции членов предложения. В результате в центре внимания оказались главные члены предложения: подлежащее и сказуемое, их строение, а второстепенные члены предложения, как в формально-грамматическом направлении, перешли из синтаксиса предложения в синтаксис словосочетания.

Одной из задач конструктивного синтаксиса является составление полного («конечного») списка структурных схем синтаксических единиц, хотя до сих пор в лингвистике нет единства по вопросу о составе структурных схем, о принципах выделения строевых элементов.

Различные мнения по вопросу о составе компонентов структурных схем можно свести к двум точкам зрения: 1) Структурная схема включает лишь предикативный минимум; 2) структурная схема включает семантико-структурный минимум. Первая точка зрения позволяет выявить более объективные компоненты структурной схемы, вторая - дает простор для более широкой трактовки понятия «компоненты структурной схемы».

Итак, в рамках структурного аспекта не были (да и не могли быть) найдены критерии определения компонентов структурных схем предложения. В конечном счете структурные схемы простого предложения были сведены к главным членам, а, как показывает «живой язык» - речь, главные члены предложения по своему объему не всегда совпадают с компонентами структурных схем. Например: У нее были большие синие глаза (Яковлев); История поэзии есть история постепенного совершенствования средстве поэзии (Брюсов); .Человек никогда не может итратить влечения улучшать свою жизньм (Чернышевский).

При таком выделении главных членов, совпадающих по объему с компонентами структурных схем, нет семантической полноты главных членов, хотя для выражения языковой семантики подчеркнутых слов достаточно. Нет информативной (речевой) полноты, выраженной лексическими средствами. В самом деле, коммуникаивнои целью этих предложении не являются сообщения: были глаза, история есть история, человек может. Главные члены требуют семантических конкретизаторов. В практике преподавания семантические конкретизаторы обычно учитываются при определении состава сказуемого, так как обычно сказуемое содержит «новое», поэтому в последнем предложении в состав сказуемого включается инфинитив утратить и отрицательная частица не.

Все более очевидным становится и тот факт, что некоторые второстепенные члены также могут входить в структурные схемы предложений (например, односоставных).

Анализ конкретных предложений показывает, что у второстепенных членов, не входящих в структурную схему, тоже может быть свой структурный стержень, дополняемый семантическими конкретизаторами. Например: - Простились... ступай! - вдруг сказал он.- Ступай! - закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета (Л. Толстой); Громадный порт, один из самых больших торговых портов мира, всегда бывал перетолненным

Таким образом, вопрос заключается в том, включать или не включать в состав структурных схем семантические конкретизаторы. Если включать, то список структурных схем резко увеличится и перестанет быть «конечным».

В работах большей части советских лингвистов структурное описание синтаксических единиц сопровождается указанием на их семантику и функциональные особенности (употребление в речи), отмечаются условия заполнения схем лексическим материалом.

Сравнительно небольшой период в развитии структурных направлений, представители которых резко отрицательно оценивали семантический аспект исследования синтаксических единиц и превозносили научную строгость структурных описаний, показал, что эта «строгость» была достигнута упрощением и схематизацией живого языка. Однако очевидно и то, что вычленение структурных схем сыграло и положительную роль, так как заставило более детально рассмотреть механизм построения высказываний, усилить внимание к средствам, обслуживающим грамматические значения синтаксических единиц и их компонентов.

Коммуникативный аспект изучения синтаксиса.

Наиболее существенным свойством предложения для представителей коммуникативного синтаксиса является способность предложения выступать в качестве средства общения (коммуникации). Коммуникативный аспект предложения проявляется в так называемом актуальном членении, при наличии которого в предложении выделяются «данное» (тема, основа высказывания) и «новое» (рема, пре-дицируемая часть) Особенно отчетливо «данное» и «новое» разграничиваются в вопросо-ответной форме диалога. Например: Где ты работал летом? - Летом я работал | на целине. Говорящий ставит вопрос, исходя из известного («данного») факта: он знает, что собеседник работал летом, но не знает где. Именно это и выясняется вопросом. В ответе «данное» - летом я работал, «новое» - на целине . То, что в предыдущем предложении было «новым», в последующем обычно становится «данным». Жизнь есть действование, а действование есть борьба (Белинский).

Актуальное членение обычно накладывается на структурно-семантическое, включающее логическое основание, дополняет его, не влияя на характер членов предложения, если члены предложения имеют морфологизованный характер. Так, в предложении Летом я работал на целине при любом вопросе - ответе (Когда ты работал на целине? Кто летом работал на целине? Что ты делал на целине?) разный характер актуального членения не изменяет квалификации членов предложения, так как они выражены типичными для них формами.

У нет коммуникативного задания предложения необходим при синтаксической квалификации неморфологизованных главных членов.

Проиллюстрируем это сравнением следующих конструкций: Леса - самое большое сокровище Сибири; Самое большое сокровище Сибири - леса. Структурная схема их одинакова: в ее состав входят два существительных, одинаков и лексический состав, одна-А ко информация, которую содержат эти предложения, различна. Членение первого предложения на составы подлежащего и сказуемого не вызывает сомнений. При разборе второго предложения, взятого вне контекста, возникают затруднения: какое из существительных выполняет роль подлежащего? Структура подсказывает: сокровище - подлежащее, леса - сказуемое, так как обычно первый компонент структурной схемы является в предложении подлежащим. Однако такой квалификации мешает логико-семантическое значение компонентов структурной схемы: слово леса является выразителем субъекта логического суждения, выражает частное, является носителем признака, а слово сокровище - предикат, общее, признак, квалификация. Действительно, по лексико-семантическому характеру существительных сокровище и леса на роль подлежащего больше подходит леса (в силу своего предметно-конкретного значения), на роль сказуемого - сокровище, так как оно является качественно-оценочным, однако инверсия подлежащего и сказуемого настораживает. Вне контекста неизвестно коммуникативное (актуальное) членение этого предложения и оно может быть разобрано двояко: Самое большое сокровище Сибири - леса и Самое большое сокровище Сибири - леса. Возможность двоякого разбора можно аргументировать использованием лексико-грамматиче-ских средств. Ср.: Самое большое сокровище Сибири - это леса; Самым большим сокровищем Сибири являются леса. Только в контексте такие предложения (без лексико-грамматических кон-кретизаторов) получают однозначную характеристику, так как контекст уточняет коммуникативное задание предложения: Многими природными богатствами славится Сибирь: золото, алмазы, всевозможные руды, нефть, энергия рек... Но, пожалуй, самое большое сокровище Сибири - леса (Куксов).

Коммуникативный аспект оказывает влияние и на решение вопроса: включать или не включать в состав главного члена в приведенном выше предложении слова самое большое и Сибири? Что включать: то и другое слово или какое-нибудь одно? В чем заключается основное сообщение? В данном предложении существительного сокровище достаточно для лексико-семантической характеристики предмета мысли (речи), а как быть с такими предложениями, как Искусство писать- это искусство сокращать (Чехов). Коммуникативный аспект подсказывает недостаточность выделенных слов для смыслового разграничения подлежащего и сказуемого. (Можно допустить оба варианта разбора, предпочтительнее отмеченный, основанный на структурном аспекте.)

Коммуникативный аспект в изучении предложения позволил решить вопрос о предложениях типа: 1. Это липы. 2. Это липой_ пахнет. 3. Это липа медом пахнет. Во втором и третьем предложениях это частично утратило свойства подлежащего, в нем усилилось значение средства связи частей текста, средства указания на объективную действительность. В коммуникативном аспекте это - первый компонент актуального членения («данное»), липой пахнет и липа медом пахнет - второй («новое») Наличие это ослабляет значение предикативности в односоставном и двусоставном предложениях, усиливает в них значение номинации (обозначения явления действительности). Таким образом, с точки зрения коммуникативного аспекта в таких предложениях два компонента - это и вторая часть (в первом предложении вторая часть является сказуемым, во втором и третьем - предложениями, которые могут быть далее разобраны по членам предложения).

Осознать особенности грамматического (синтаксического) строения и значения таких конструкций позволяет разграничение комму-никативого и структурного членения. Ср. также: Снаружи послышались чьи-то шаги и стоны: это несли раненых (Чаковский); - Это бьют наши пушки,- утверждал он.- Неужели не слышишь? Это мы бьем, мы! (Чаковский).

Анализ предложений такого строения показывает возможность включения в семантику предложения в целом наглядно-чувственных образов, функциональную близость в некоторых случаях слова и предложения. В первые годы увлечения актуальным членением была тенденция в каждом предложении искать «данное» и «новое». В настоящее время признается существование и нерасчлененных высказываний. Как правило, такие предложения содержат сообщение о су ществовании, наличии явлений действительности, например: Был сильный мороз. Трудно вычленить «данное» и «новое» и в предложениях, взятых вне контекста, например: Сочные листья радостно и спокойно шептались в вершинах (Л. Толстой).

Способы актуализации коммуникативного центра высказывания. Коммуникативный аспект исследования синтаксических единиц обогатил синтаксическую науку теоретическим осознанием способов актуализации (усиления, выделения) смыслового центра предложения.

Рассмотрим основные способы выделения коммуникативного центра высказывания:

1. Логическое (или «фразовое») ударение позволяет выделить информативный центр предложения при любом порядке слов. Например, в предложении Расцвели цветы в нашем саду смысловым центром могут быть разные члены предложения.

2. Важнейшим средством выделения коммуникативного центра предложения в устной и письменной речи является порядок слов.

Функции порядка слов в русском языке разнообразны. Из них наиболее существенными являются структурная (грамматическая), коммуникативная и стилистическая. На прямой (обычный) порядок слов часто не обращается внимания: он привычен, а между тем порядок слов способен быть средством выражения коммуникативной, стилистической и других функций лишь на фоне прямого порядка слов, выявленного в структурном аспекте. Члены предложения располагаются в определенной последовательности: Ветки живых дерев медленно, величаво зашевелились над (Толстой); Золотые искры cолнечного света вспыхивают и гаснут в полных каплях (Есенин). Подлежащее обычно предшествует сказуемому. Порядок второстепенных членов, как правило, связан с правилами расположения слов в словосочетаниях. Согласованное определение стоит перед определяемым словом, а несогласованное - после него. Перед сказуемым стоит обстоятельство образа действия, если после \ сказуемого есть другие члены предложения (но: Солнце садилось медленно,_нехотя (Фогель). Обстоятельства времени и места стоят в"начале предложения, если определяют содержание предложения в целом. Остальные члены предложения обычно постпозитивны. Изменение прямого порядка слов (инверсия) происходит в том случае, если говорящий (пишущий) хочет привлечь внимание к инверсированным словам, а также при построении более сложных синтаксических единиц, когда части по своему строению приспосабливаются друг к другу. Таким образом, встречающийся иногда термин «свободный порядок слов» по отношению к русскому языку является условным, мнимым. Инверсированный член выделяется как наиболее существенное, важное в сообщении, как коммуникативный центр предложения.

Актуализирующими позициями являются начало и конец предложения: в письменной речи - чаще конец предложения, в устной - начало. Например: А справа, глубоко внизу, мощно лилась Волга (Паустовский); Возненавидеть жизнь можно только вследствие апатии и лени... (Л. Толстой); Творческому воображению^ мы обязаны всеми величайшими произведениями искусства (Паустовский); Впервые я увидел те леса, что зовутся дремучими, заповедными и корабельными, только в юности (Паустовский); Арпшллеристов_ не видели из артполка? (Бондарев).

Инверсией может быть актуализирован (особенно в поэтической речи) не один член предложения, а несколько: Роняет лес багряный свой убор (Пушкин); В саду горит костер рябины красной... (Есенин); Людей неинтересных в мире нет (Евтушенко).

Желание усилить информативную значимость слов в поэтической речи обусловило появление так называемой ломаной структуры стихотворной строки у В. Маяковского и других поэтов:

громаду лет прорвет

как в наши дни

вошел водопровод,

сработанный

еще рабами Рима (Маяковский).

Ломаная структура стихотворной строки особенно наглядно показывает, что в одном предложении может быть не один коммуникативный центр. Несомненно, что одиночное слово более «зримо» и «весомо», чем когда оно находится в гуще других слов. Более весомы начальные и конечные слова в стихотворной строке.

3. Одним из актуализаторов коммуникативного центра высказывания является также лексический повтор. На фоне повторяющихся слов ярче звучат антонимы и слова других лексико-семантических групп слов. Например: Словом можно соединить людей, словом можно разъединить их; словом можно служить любви, словом же можно служить вражде и ненависти. Берегись такого слова, которое разъединяет людей или служит вражде и ненависти (Л. Толстой).

Психологически мотивирован повтор в следующем тексте: Анна была прелестна... прелестны были ее полные руки с браслетами, прелестна твердая шея с ниткой жемчуга, прелестны вьющиеся волосы расстроившейся прически, прелестны грациозные легкие движения маленьких ног и рук, прелестно это красивое лицо в своем оживлении; но было что-то ужасное и жестокое в ее прелести... «Да, что-то чуждое, бесовское и прелестное есть в ней»,- сказала себе Кити (Л. Толстой).

4. Одним из средств актуализации коммуникативного центра высказывания могут быть частицы: ...от человека остаются только одни дела его (Горький). Даже о самом эпизодическом действующем лице писатель должен знать все (Паустовский); Неаполь, Сорренто хороши только на короткое время. И именно там особенно живо вспоминается Россия, и именно деревня (Л. Толстой).

5. Потребность в актуализации компонентов семантической структуры предложения обусловила появление и существование некоторых синтаксических конструкций, главной функцией которых и является выделение, усиление информативной значимости тех явлений действительности, о которых идет речь. К ним относятся неполные предложения, вопросительные предложения в монологической речи, многие разновидности односоставных предложений, присоединение, вставные конструкции; обороты, построенные по схеме «Что касается... то...», и др. Например: Что дает мне силу? Поэзия. И мой народ. ...Я люблю свою страну, как простой поселянин,- люблю ее леса, ее небо, дым ее деревень и каждый подорожник, раздавленный колесом телеги... Что же касается поэзии, то говорить о ней я не могу. Каждое мое слово покажется вам ничтожным или темным. Как передать вам сущность того чувства, которое делает меня временами счастливейшим человеком на земле? Жизнь по существу прекрасна,- прекрасна в чистоте своей, в самой своей сердцевине (Паустовский). Из сочетания вопроса и ответной реплики сформировались предложения типа: Чего не терпит жизнь, так это суеты (Ананьев); Чего он не терпел, так это бесспорных истин, уверенности, категоричных суждений (Гранин). Здесь перечислены не все способы актуализации коммуникативного центра высказывания, но и указанных достаточно, чтобы показать, что коммуникативный синтаксис позволил осознать причины появления и существования многих синтаксических конструкций, их семантико-стилистические и структурные свойства.

Примечания:

1. Актуализаторы могут выполнять несколько функций. В плане коммуникативного синтаксиса они оформляют актуальное членение па «данное» и «новое», если оно есть, и выделяют коммуникативный центр предложения, совпадающий с «новым».

2. Нередко коммуникативный центр высказывания актуализируется не одним, а несколькими средствами одновременно. Так, в предложениях Любовь сильнее смерти и страха смерти. Только ею, только любовью держится и движется жизнь (Тургенев) семантическая значимость слова любовь актуализирована и повтором, и частицей только, и порядком слов.

3. При инверсированном порядке слов может стоять в начале предложения (в актуализирующей позиции) прямое дополнение, инфинитив, входящий в состав сказуемого, и т. д. Их не следует смешивать с подлежащим. Например: Горе, пусть самое небольшое, трудно переживать (Тургенев); Осмыслить и прочувствовать можно даже и верно разом, но сделаться человеком нельзя разом, а надо выделиться в человека (Достоевский).

4. Изменение порядка слов может изменить их синтаксические функции. Ср.: Мороз был сильный (Сильный был мороз".) - Был сильный мороз; Зима стояла затяжная (Мартынов) (Затяжная стояла зима!) - Стояла затяжная зима.

Методическое примечание. В практике школьного преподавания коммуникативный центр высказывания называется описательно: «самое главное», «самое важное в сообщении». Внимание к актуализато-рам создает лингвистические основы работы по развитию связной речи, способствует формированию умения правильно и выразительно читать и говорить.

Взаимосвязь аспектов изучения синтаксиса.

Дифференциация аспектов изучения синтаксического строя языка позволила осознать и глубоко изучить разные его стороны и наглядно показала ограниченность одноаспектного подхода к такому многоаспектному объекту, каким является язык и особенно его синтаксические единицы, сочетание свойств которых представляет собой не механическое сцепление элементов, а органический сплав, где трудно отграничить одно свойство от другого. Известный русский лингвист и методист Л. В. Щерба писал: ...В языке вообще, а тем более в литературном языке, являющемся сложной системой, все настолько связано, что ничего нельзя затронуть, не приведя в движение целого ряда других колесиков»

Этим теснейшим сплавом сторон и свойств синтаксических единиц объясняется непоследовательность отдельных концепций. Так, логический (лингвофилософский) аспект нередко растворяется в конструктивном или коммуникативном. В работах И. И. Ковту-новой определение компонентов актуального членения - темы и ремы - является перефразировкой определения компонентов суждения: «Исходную часть высказывания принято называть т е м о й, поскольку эта часть содержит то, о чем сообщается в предложении. Тема представляет собой предмет сообщения. Вторую часть высказывания, содержащую то, что сообщается о теме, называют ремой (слово «рема» означает «предикат»). Рема заключает в себе основное содержание сообщения и является коммуникативным центром высказывани я» Нетрудно заметить, что определения темы и ремы почти дословно совпадают с традиционными определениями подлежащего и сказуемого, которые уже около ста с лишним лет оцениваются как логические: подлежащее обозначает, о ком или о чем говорится в предложении; сказуемое обозначает, что говорится о подлежащем.

Трудности, связанные с четкой дифференциацией аспектов при исследовании синтаксических единиц, обусловлены объективными факторами, а именно: теснейшей связью разных сторон самого языка, самих синтаксических единиц. Поэтому одни и те же грамматические и лексико-грамматические средства обслуживают разные аспекты. Пожалуй, можно говорить о том, что главной функцией порядка слов является выделение коммуникативного центра высказывания, но очевидно и то, что порядок слов обслуживает и логический, и структурный, и другие аспекты, выступая как «слуга» нескольких господ.

Структурно-семантическое направление.

Структурно-семантическое направление в наше время представлено несколькими разновидностями: в одних случаях больше внимания уделяется структуре, в других - семантике. Несомненно также, что наука стремится к гармонии этих начал.

Структурно-семантическое направление является очередным этапом эволюции традиционного языкознания, которое не остановилось в своем развитии, а стало фундаментальной основой для синтеза достижений различных аспектов в изучении и описании языка и речи. Именно поэтому все существующие направления «вырастали» и «вырастают» на плодотворной почве традиций, «отпочковываются» от основного ствола - главного направления развития русского языкознания, каким являются синтаксические концепции М. В. Ломоносова, Ф. И. Буслаева, А. А. Потебни, А. М. Пеш-ковского, А. А. Шахматова, В. В. Виноградова и др., рассматривавших синтаксические явления в единстве формы и содержания.

В традиционном синтаксисе аспекты изучения синтаксических единиц четко не разграничивались, но так или иначе учитывались при описании синтаксических единиц и их классификации.

В работах представителей структурно-семантического направления бережно сохраняются и развиваются лучшие традиции русской синтаксической теории, обогащаясь новыми плодотворными идеями, разрабатывающимися при одноаспектном изучении синтаксических единиц.

Развитие структурно-семантического направления стимулируется потребностями преподавания русского языка, где необходимо многоаспектное, объемное рассмотрение языковых и речевых средств.

Сторонники структурно-семантического направления опираются при исследовании и классификации (описании) синтаксических единиц на следующие теоретические положения:

1. Язык, мышление и бытие (объективная действительность) взаимосвязаны и взаимообусловлены.

2. Язык - это историческое явление, постоянно развивающееся и совершенствующееся.

3. Язык и речь взаимосвязаны и взаимообусловлены, поэтому принципиально важен функциональный подход к изучению синтаксических единиц - анализ их функционирования в речи.

5. Языковой строй представляет собой систему систем (подсистем, уровней). Синтаксис - один из уровней общей системы языка. Синтаксические единицы образуют уровневую подсистему.

6. Синтаксические единицы многоаспектны.

7 Свойства синтаксических единиц проявляются в синтаксических связях и отношениях.

8. Многие языковые и речевые синтаксические явления синкретичны.

Многие из указанных положений являются основополагающими для всех уровней языковой системы, поэтому они рассматриваются в курсах «Введение в языкознание», «Общее языкознание», «Историческая грамматика русского языка» и др. однако их нельзя игнорировать и при анализе и описании синтаксической системы. Поясним те положения, которые особенно важны для описания единиц синтаксиса. Одним из них является принцип системности языкового строя. Вся современная лингвистика пронизана идеей системности языковых и речевых фактов. Из этого следует: а) язык как система представляет собой целое, состоящее из взаимосвязанных и взаимодействующих элементов; б) нет и не может быть явлений, выпадающих из системы языка, явлений вне системы.

Классики отечественного языкознания исследовали язык как неодноуровневую систему, отмечали межуровневые связи и взаимодействия В современной лингвистике много внимания уделяется разграничению уровней, дифференциации их.

В структурно-семантическом направлении после осознания дифференциации уровней намечаются тенденции: а) исследовать и описать сложное взаимодействие уровней, их переплетение. В синтаксических работах это проявляется в выявлении связей лексики и синтаксиса, морфологии и синтаксиса (см. соответствующие разделы); б)" в синтаксических трудах установить иерархию синтаксических единиц: словосочетание, простое предложение, сложное предложение, сложное синтаксическое целое. Намечаются два подхода к описанию синтаксических единиц: от низших к высшим (подход «снизу»), от высших к низшим (подход «сверху»). В зависимости от подхода исследователю открываются разные стороны синтаксических единиц, разные их свойства.

Специфической особенностью структурно-семантического направления является многоаспектное изучение и описание языка, ив частности синтаксических единиц.

Если в традиционном языкознании объемное исследование синтаксических единиц опиралось в значительной мере на интуицию исследователей, то в структурно-семантическом направлении сознательно объединяются наиболее существенные признаки явлений, отмеченные в рамках какого-либо одноаспектного направления. Однако очевидно, что учесть все одноаспектные характеристики трудно (их слишком много!), а во многих случаях и не нужно, если для определения места синтаксического факта в системе других (при классификации и квалификации) достаточно небольшого количества признаков.

В лингвометодических целях основными признаками синтаксических единиц признаются структурный и семантический.

Основным критерием классификации синтаксических единиц на современном этапе развития синтаксической теории признается структурный.

Исходя из диалектического единства формы и содержания, в котором определяющим является содержание, важнее семантика, ибо нет и не может быть бессодержательной, «пустой» формы. Однако доступны наблюдениям, обобщениям и т. д. лишь те «смыслы», которые выражены (оформлены) грамматическими или лексико-грамматическими средствами. Поэтому не только в структуралистских направлениях, но и при структурно-семантическом анализе явлений языка и речи первичным является структурный подход, внимание к строению, к форме синтаксических явлений. Поясним сказанное следующими примерами.

Разграничение двусоставных и односоставных предложений во многих случаях опирается лишь на структурный критерий (учитывается количество главных членов и их морфологические свойства - способ выражения). Ср.: Я люблю музыку.- Люблю музыку; В окна кто-то стучит.- В окно стучат; Все тихо вокруг.- Тихо вокруг и т. д. Семантические различия между двусоставными и односоставными предложениями незначительны.

Выделение неполных предложений типа Отец - к окну также опирается на структурный критерий, так как в семантическом плане это предложение полное.

Предпочтение структурного критерия семантическому при определении объема членов предложения было показано на с. 18.

Семантическими конкретизаторами в ряде случаев могут выступать причастные и адъективные обороты и даже придаточные предложения. Например: Жизнь, пройденная без служения широким интересам и задачам общества, не имеет оправдания (Лесков).

И если последовательно проводить семантический критерий классификации синтаксических единиц, если довести до крайности требование семантической полноты, то членение предложений в таких случаях может быть представлено в виде двух компонентов, то есть практически не будет выяснен механизм построения таких предложений. Однако в структурно-семантическом направлении не всегда последовательно соблюдается структурный критерий классификации. Если структурные показатели не ярки, решающую роль играет семантика. Такие случаи уже рассматривались при выяснении связей лексики, морфологии и синтаксиса. Семантика может иметь решающее значение при разграничении прямого дополнения и подлежащего (Кедр сломал ураган), при определении синтаксической функции инфинитива (ср.: Я хочу написать рецензию.- Я прошу ншгисать рецензию) и т. д. Более строгое, точное и полное определение характера синтаксического явления возможно лишь с учетом структурных и семантических различий.

Методическое примечание. В теоретической и практической части школьного учебника выделяется на первый план то структура, то семантика. Так, при разграничении двусоставных и односоставных предложений основной критерий - структурный, а при разграничении разновидностей односоставных глагольных предложений основной критерий - семантический; при разграничении разновидностей союзных сложных предложений основной критерий - структурный, а при классификации бессоюзных предложений"- семантический. В целом для учебника характерна оправданная языковым и речевым материалом гибкость в соотношении структурных и семантических показателей при квалификации и классификации языкового материала.

Следующей особенностью структурно-семантического направления является учет значений элементов (компонентов) синтаксических единиц и отношений между ними при квалификации синтаксических явлений. В традиционном языкознании в центре внимания - сущность самой синтаксической единицы, ее свойства; в структуральных направлениях в центре внимания - отношения между синтаксическими единицами.

В структурно-семантическом направлении учитывается как значение элементов, так и значение отношений. В наиболее общем виде их можно определить следующим образом: значение элементов - это их лексико-грамматическая семантика, значение отношений - это то значение, которое обнаруживается у одного элемента системы по отношению к другому.

Элементами (компонентами) словосочетаний являются главное и зависимое слова, простых предложений - члены предложения (словоформы), сложных предложений - их части (простые предложения), сложного синтаксического целого - простые и сложные предложения.

Покажем различие между значением отношений и значением элементов сравнением семантики следующих словосочетаний: пилить дрова и пилка дров . При структурном подходе значением этих словосочетаний считаются объектные отношения. При структурно-семантическом подходе значения данных словосочетаний различаются: пилить дрова - «действие и объект, на который переходит действие»; пилка дров - «опредмеченное действие и объект, на который переходит действие».

Синтез значения элементов и значения отношений позволяет более точно определить семантику словосочетания в целом, чем при структурной характеристике, когда отмечается лишь значение второго элемента, которое и трактуется как значение словосочетания.

Разграничение значений отношений и значений элементов объясняет причины двойственной квалификации семантики словосочетаний, которая наблюдается в современных работах по синтаксису: пасмурный день - определительные отношения и «предмет и его признак»; рубить топором - объектные отношения и «действие и орудие действия» и т. д. Первые определения значений более характерны для современных синтаксических теорий структурального направления, вторые - для структурно-семантического направления.

Значение отношений может соответствовать значению элементов (золотая осень, снежная зима и т. п.), может внести в семантику элементов дополнительные «смыслы»: значение объекта, места и др. (дождь со снегом, дорога в лесу и т. п.), может изменить значение элементов (берег моря, листья березы и т. п.).

Смысловые отношения между предложениями в составе сложного определяются не только грамматической, но и лексической семантикой сочетающихся предложений. Так, в предложениях Печален я: со мною друга нет (Пушкин) и Я весел: со мною мой друг сама возможность временных и причинно-следственных отношений определяется как лексической, так и грамматической семантикой. Здесь невозможны, например, значения цели, так как типовое значение первого предложения (состояние) не допускает сочетания с предложением, имеющим значение цели. Между предложениями Я люблю чай и Скоро пойдет дождь нельзя установить смысловых связей из-за несочетаемости лексической семантики этих предложений.

Очевидно, что грамматическая семантика сложных предложений необходима не сама по себе, а как тот фон, который позволяет так «столкнуть» предложения, чтобы осложнить их лексическую семантику дополнительными смыслами, выявить их содержательные резервы. Например: Учитель, воспитай ученика, чтоб было у кого потом учиться (Винокуров). Семантика этого сложного предложения в целом не простая сумма «смыслов» отдельных предложений. Глубже и острее становится сообщение первой части при дополнении ее указанием на цель, раскрывающуюся придаточным предложением. Информативное содержание этого сложного предложения, несомненно, включает лексические и грамматические значения элементов (главного и придаточного предложений) и значение отношений между ними. Анализ семантики словосочетаний и сложных предложений с учетом значений элементов и отношений показывает, что наиболее полно и точно специфика элементов синтаксических единиц раскрывается в связях и отношениях между ними.

Следующей особенностью структурно-семантического направления, органически связанной с двумя первыми, является внимание к явлениям переходности (синкретизма), которые обнаруживаются на всех уровнях языка и речи, при изучении языка в любом аспекте.

Синтаксические единицы обладают комплексом дифференциальных признаков, среди которых главными являются структурные и семантические. Для удобства описания синтаксические единицы систематизируются (классифицируются), при этом выделяются типы, подтипы, разновидности, группы и т. д. синтаксических явлений, в свою очередь обладающие набором дифференциальных признаков.

Стройность классификаций нарушают синтаксические явления, сочетающие свойства разных классов в синхронной системе языка. Они квалифицируются как переходные (синкретичные). Взаимодействующие синтаксические явления можно представить в виде перекрещивающихся, частично накладывающихся друг на друга кругов, каждый из которых имеет свой центр (ядро) и периферию (см. данную ниже схему).

Центр (ядро) включает типичные для той или иной классификационной рубрики синтаксические явления, обладающие максимальной концентрацией дифференциальных признаков, полным их набором. На периферии располагаются синтаксические явления, у которых отсутствуют или неярко выражены какие-либо дифференциальные признаки, характерные для центра. Заштрихованный сегмент - область промежуточных образований, для которых характерно равновесие сочетающихся дифференциальных признаков. Различное соотношение свойств сопоставляемых синтаксических явлений можно показать с помощью шкалы переходности, расположив ее в пересекающихся кругах. Конечные точки шкалы А и Б обозначают сопоставляемые синтаксические единицы и их разновидности, между которыми в синхронной системе языка, особенно речи, существует бесконечное число переходных (синкретичных) звеньев, «переливающихся» одно в другое. Количество переходных звеньев для удобства изложения сводим к трем, выделяя их как узловые пункты, вехи.

Аб, АБ, аБ - это переходные соединительные ступени, или звенья, отражающие взаимодействие между соотносительными синтаксическими явлениями. Переходные звенья включают факты языка и речи, синтезирующие дифференциальные признаки А и Б.

Синкретичные явления неоднородны по пропорции сочетающихся свойств: в одних случаях больше признаков типа А, в других преобладают свойства типа Б, в третьих - наблюдается примерное равновесие сочетающихся свойств (АБ). Поэтому синкретичные явления делятся на две группы: периферийные (Аб и аБ) и промежуточные (АБ). Граница между типичными синтаксическими явлениями проходит в зоне АБ. Шкала переходности позволяет наглядно показать колебания в удельном весе сочетающихся дифференциальных признаков. Наличие переходной зоны между типичными единицами (А и Б) связывает единицы синтаксиса, и особенно их разновидности, в систему и делает границы между ними нечеткими, неясными. Л. В. Щерба писал: ...надо помнить, что ясны лишь крайние случаи. Промежуточные же в самом первоисточнике - в сознании говорящих - оказываются колеблющимися, неопределенными. Однако это-то неясное и колеблющееся и должно больше всего привлекать внимание, лингвистов»

Полное представление о системе синтаксического строя русского языка не может дать изучение только типичных случаев, характеризующихся «пучком» дифференциальных признаков. Необходимо изучение взаимодействия и взаимовлияния синтаксических единиц с учетом переходных (синкретичных) звеньев, отражающих в синхронной системе языка богатство его возможностей и динамику его развития. Игнорировать синкретичные явления - значит сокращать и обеднять объект исследования. Без учета синкретичных образований невозможна глубокая и всесторонняя классификация единиц синтаксиса. Переходы (переливы) без резких разграничительных линий наблюдаются между всеми единицами синтаксиса и их разновидностями.

Переходные явления не только имеют место в одной какой-либо системе (подсистеме и т. д.) языка, но и связывают между собой разные его уровни, отражая взаимодействие между ними. В результате и при уровневом разграничении обнаруживаются синкретичные факты (промежуточные и периферийные), которые трактуются как межуровневые.

Таким образом, взаимопроницаемы и уровни, и аспекты.

Среди многих факторов, обусловливающих явления переходности, отметим три: 1) совмещение признаков, характеризующих различные синтаксические единицы, вследствие их уровневого характера; 2) совмещение признаков, характеризующих синтаксические явления, вследствие их многоаспектности; 3) совмещение признаков вследствие наложения (синтеза) значений элементов и значений отношений. Иллюстрируем высказанные положения. Синтез дифференциальных свойств основных синтаксических единиц, относящихся к разным уровням синтаксической подсистемы, проиллюстрируем следующими примерами, в ряду которых Аб, АБ и аБ - зона переходных случаев между сложноподчиненным предложением и простым, осложненным вводным словом:

А - Всем известно, что он молодой человек.

Аб - Известно, что он молодой человек.

АБ - Известно: он молодой человек.

аБ - Известно, он молодой человек.

Б - Он, известно, молодой человек.

Несоответствие смысловой и формальной структуры как следствие многоаспектного характера синтаксических единиц покажем на следующем примере: Люблю грозу в начале мая... (Тютчев). Такие предложения одни ученые рассматривают как односоставные определенно-личные, другие - как двусоставные с неполной реализацией структурной схемы. Двойственная квалификация таких предложений обусловлена разноаспектным подходом к их анализу. Если брать за основу классификации одни лишь семантические свойства (есть деятель - логический субъект и действие - предикат), то это предложение надо квалифицировать как двусоставное; если учитывать лишь структурные свойства, то это предложение надо квалифицировать как односоставное; если учитывать и то и другое, то такое предложение следует трактовать как переходное (промежуточное) между двусоставными и односоставными. На шкале переходности такое предложение попадает в заштрихованный сегмент.

Синтез дифференциальных признаков вследствие наложения значений элементов и значений отношений покажем на следующем примере: Путь в лесах - это километры тишины, безветрия (Паустовский). В словосочетании путь в лесах лексико-граммати-ческое значение места словоформы в лесах осложняется значением определения (ср.: лесной путь).

Из всего сказанного следует вывод: необходимо разграничивать типичные синтаксические единицы и их разновидности, обладающие полным набором дифференциальных признаков, и п е-реходные (синкретичные) явления с совмещением признаков. Как для синтаксических исследований, так и для практики преподавания чрезвычайно важно не стремиться «втиснуть» синкретичные явления в прокрустово ложе типичных случаев, а допускать варианты в их квалификации и классификации, отмечать сочетающиеся свойства. Это позволит преодолеть догматизм в практике преподавания, а в теоретических исследованиях повлечет более свободную, гибкую и глубокую трактовку синтаксических явлений.

Методическое примечание. В школьном синтаксисе отмечается возможность постановки нескольких вопросов к одному и тому же члену предложения (см. примеч. на с. 64, 72 и др.). Внимание к многозначным членам предложения не только расширяет круг знаний учащихся, но и способствует развитию их языкового чутья, познавательной деятельности, мышления и речи. Однако в школе не следует делать центром изучения многозначные члены предложения, хотя о существовании их учитель должен знать, чтобы не требовать однозначного ответа там, где возможно двоякое толкование.

Литература:

1. Грамматика современного русского литературного языка.- М., 1970.- С. 541. Далее в тексте эта книга будет называться «Грамматика-70».

2. См.: Распопов И. П. Строение простого предложения в современном русском языке.- М., 1970; Ковтунова И. И. Современный русский язык: Порядок слов и актуальное членение предложения.- М., 1976; Крушельницкая К. Г Очерки по сопоставительной грамматике немецкого и русского языков.- М., 1961.

3 В лингвистических работах коммуникативный центр предложения-высказывания («новое») называется также информативным, семантическим, смысловым.

4 См.: Ковтунова И. И. Современный русский язык: Порядок слов актуальное членение предложения.- М., 1976; Сиротинина О. Б. Порядок слов в русском языке,- Саратов, 1

5. Щерба Л. В. Современный русский литературный язык // Избр. работы по русскому языку.- М., 1957.- С. 126-127

6. Ковтунова И. И. Современный русский язык: Порядок слов и актуальное членение предложения.- М., 1976.- С. 7

7. «У разных ученых по-разному, но во всех наших отечественных классических грамматических трудах присутствует понимание языкового строя как неодноуровневой системы, внутри которой постоянно и разнообразно осуществляются межуровневые, внутрисистемные связи и взаимодействия». (Шведова Н. Ю. Русская научная описательная грамматика в Академии Наук // Вопр. языкознания.- 1974.- № 6.- С. 12.)

8. См.: Бабайцева В. В. Предложение как многоаспектная единица синтаксиса// Рус. яз. в школе.- 1984.- № 3.

9. Щерба Л. В. Избранные работы по языкознанию и фонетике.- Л., 1958.- Т. I.- С. 35-36.

Место синтаксиса в теории описания языка. Синтаксис в уровневых моделях языка ; морфосинтаксис и семантика синтаксиса. Описательные (таксономические) и объяснительные теории в синтаксисе. Место синтаксиса в порождающей грамматике (автономный синтаксис), в модели «Смысл – текст», в референциально-ролевой грамматике, в лексико-функциональной грамматике, в категориальной грамматике и пр. Понятие глубинного и поверхностного синтаксиса как уровней синтаксического описания. Грамматика составляющих и грамматика зависимостей, соотношение между ними. Конфигурациональный и неконфигурациональный синтаксис. Обоснование в синтаксической теории. Описательная сила формальных подходов к синтаксическому описанию (проективность, островные ограничения, c-command и пр.).
Предложение . Предложение как максимальная синтаксическая единица. Классификации предложений (главные – зависимые, глагольные – именные и т.п.). Иллокутивные типы высказываний. Предложение и клауза; понятие финитности. Пропозициональная структура, предикаты и термы, предикатно-аргументная структура предложения. Актанты и сирконстанты. Сентенциальные актанты, семантические и формальные классификации. Принципы синтаксического членения предложения. Проблема выделения предложения как синтаксической единицы в устном дискурсе.
Словосочетание . Трактовки термина словосочетание. Составляющие и их типы: именная группа, предложная группа , глагольная группа. Согласование, управление и примыкание. Сочинение составляющих. Критерии вершинности.
Средства выражения синтаксических отношений . Словоизменение, служебные слова, порядок слов, интонация. Валентности слова и модель управления. Семантические и синтаксические валентности, соотношение между ними; сильные и слабые валентности. Вершинное и зависимостное маркирование в глагольной и именной группе. Понятие согласования; согласование за пределами словосочетания. Принципиальные различия между понятиями согласования и управления, их отношение к универсальной грамматике.
Синтаксические отношения . Определение синтаксического отношения (роли), связь с традиционным понятием члена предложения. Синтаксические роли и типология частей речи. Субъект и предикат: логическое и грамматическое понимание. Иерархии синтаксических отношений. Конкретно-языковое обоснование синтаксических отношений. Признаки подлежащего, проблема универсальности понятия подлежащего. Понятие переходности, подходы к его определению. Прямое и косвенное дополнение. Второстепенные члены предложения. Семантическая связь имени и глаголы (семантические роли); падежная рамка. Соотношение синтаксических отношений и семантических ролей, аргументная структура.
Синтаксическая типология предложения . Дейктически-ориентированные, коммуникативно-ориентированные и ролевые языки. Номинативная, эргативная и активная конструкция предложения ; синтаксическая и морфологическая (морфосинтаксическая) эргативность. Понятие трансформации, его значение для синтаксической теории; альтернативные (нетрансформационные) модели в генеративной лингвистике. Понятие диатезы; залог и диатеза; актантная деривация. Каузативизация, дезагентивизация, добавление в актантную структуру неядерных ролей (сирконстантов). Релятивизация: формальная типология, иерархия доступности, рестриктивные и описательные относительные предложения; относительное предложение в трансформационной грамматике. Эллипсис, синтаксический ноль, pro-drop.
Коммуникативная организация высказывания . Коммуникативные типы высказываний. Актуальное членение; тема и рема. Грамматические корреляты актуального членения. Средства выражения актуального членения ; актуальное членение и порядок слов. Коммуникативные свойства именных групп (данное, контрастивность, определенность, топик, антитопик, эмпатия; топикализация и фокализация).
Средства поддержания референции . Представление о кореферентности именных групп. Рефлексивизация. Одно- и разносубъектность; переключение референции. Логофорические местоимения и их аналоги. Относительные обороты. Сочинительное, инфинитивное и другие виды сокращений. Языки с pro-drop.
Сочинение и подчинение . Сочинение ИГ, формальные средства и свойства. Сочинения клауз, формальные средства и свойства. Недискретность противопоставления сочинения и подчинения. Синтаксические свойства и корреляты сочинения (ИГ и клаузального) и подчинения.
Представление синтаксической структуры . Непосредственные составляющие и дерево зависимостей, переход от одной формы представления к другой. Достоинства и недостатки различных способов представления синтаксической структуры. Свойства составляющих, правила их выделения. Принцип проективности и случаи его нарушения. Понятие глубины; определение глубины по дереву НС. Синтаксическая синонимия и омонимия; понятие глубинной и поверхностной структуры в современном синтаксисе. Подходы к определению (реконструкции) глубинной структуры. Существующие инвентари поверхностно-синтаксических отношений для русского языка. Семантическое и глубинно-синтаксическое представление. Синтаксическое представление структуры предложения в различных теориях.
Обзор современных синтаксических теорий . Генеративная грамматика: история и современность. Основания для предположения о существовании универсальной грамматики. Стандартная теория. Базовая НС-структура. Типы трансформационных процессов, основные трансформации. Характеристика современного состояния порождающей грамматики: принципы теории управления и связывания, принципы минималистской программы , икс-штрих теория; достоинства и недостатки трансформационного синтаксиса. Отход от трансформационной модели и конкурирующие синтаксические теории: лексикализм. лексико-функциональная грамматика, HPSG, role and reference grammar и др.

Обязательная литература

Фундаментальные направления современной американской лингвистики. М., 1997. [С. 13–55.]

Кибрик, А.А., Подлесская, В.И. Рассказы о сновидениях. М.: ЯСК, 2009.

Кибрик А. Е. Очерки по общим и прикладным вопросам языкознания. М., 1992. [Гл. 9. О соотношении понятия синтаксического подчинения с понятиями согласования, управления и примыкания. С. 102–122]

Кибрик А. Е. Константы и переменные языка. М., 2003/2005. [ Гл. 7, 8, 9. с. 109-125; Гл. 10, с. 141-153; Гл. 16, с. 332-346,]

Падучева Е. В. О семантике синтаксиса. М., 1974. [Гл. I. Семантика синтаксиса и си­нонимия синтаксических конструкций. С. 10–38; Гл. Х. Залог и диатеза. С. 217–232.]

Тестелец Я. Г. Общий синтаксис. М., 2001. [Коммуникативные категории, с. 441-465]

Чейф У. Данное, контрастивность, определенность, подлежащее, топики и точка зрения // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XI. М., 1982. [С. 377–416.]
Дополнительная литература

Ван Валин Р., Фоли У. Референциально-ролевая грамматика // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XI. М., 1982. [С. 376–410.]

Грамматика современного русского литературного языка. М., 1970.

Долинина И. Б. Системный анализ предложения. М., 1977.

Звегинцев В. А. Предложение в его отношении к языку и речи. М., 1976.

Ингве В. Гипотеза глубины // Новое в лингвистике. Вып. IV. М., 1965. [С. 126–138.]

Кинэн Э. К универсальному определению подлежащего // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XI. М., 1982. [С. 236–274.]

Матезиус В. О так называемом актуальном членении предложения // Пражский лингвистический кружок. М., 1967. [С. 239–245.]

Мельчук И. А. Согласование, управление, конгруэнтность // Вопросы языкознания. 1993. № 5.

Откупщикова М. И. Синтаксис связного текста. Л., 1982.

Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. М., 1928. (и др. изд.) [Гл. III. Синтаксические и несинтаксические формальные категории; Гл. IV. Понятие о форме словосочетания ; Гл. V. Связь слов в словосочетании.]

Филлмор Ч. Дело о падеже // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. Х. М., 1981. [С. 400–444.]

Чейф У. Значение и структура языка. М., 1975. [Состояния, процессы, действия; лекси­ческие единицы; деривация; прочие отношения существительного к глаголу. С. 113–191.]

Хомский Н. Аспекты теории синтаксиса. М., 1972. [С. 9–59.]

Шахматов А. А. Синтаксис русского языка. М., 1941. [С. 19–49.]

Comrie, Bernard. Language universals and syntactic description. Chicago: UCP, 1981.

Corbett G., et al. (eds.). Heads in grammatical theory. Cambridge, 1993.

Givon T. Syntax. A functional-typological introduction. Amsterdam; Phila­del­phia, 1990.

Haiman J. (ed.). Iconicity in syntax. Amsterdam - Philadelphia, 1985.

Haspelmath, Martin, Matthew S. Dryer, David Gil and Bernard Comrie. The World Atlas of Language Structures. Oxford: OUP, 2005.

Kibrik, Andrej. Reference. Oxford: OUP, 2011.

Shopin, Timothy (ed.) Language typology and syntactic description. Cambridge: CUP, 2008.

Van Valin R. and La Polla R. J. Syntax: Structure, meaning, and function. Cambridge, 1997.

РАЗДЕЛ 6. СЕМАНТИКА.

Значение как объект лингвистического исследования . Двойственность предмета семантики: значение и смысл. Узкая концепция семантики: изучение значений языковых единиц. Широкая концепция семантики: изучение смысла языковой единицы в высказывании. Семантика как уровень языкового анализа (модель МСТ). Семантика как план выражения для единиц разного уровня: фоносемантика, грамматическая семантика, семантика синтаксиса, лексическая семантика. Место семантики в моделях типа «Смысл текст»; в генеративной грамматике; в других интегральных моделях языка. Типы информации для поверхностно-семантического компонента модели «Смысл-Текст». Семантика в прикладной (компьютерной) лингвистике. Значение в структуре языкового знака: означающее и означаемое, план выражения и план содержания. Свойства языкового знака: психологичность, неизменность, произвольность. Двойное членение. Типы знаков по Пирсу - Якобсону. Развитие концепции значения в семиотике Пирса – Морриса: синтактика, семантика и прагматика знака.

Лексическая семантика . Московская семантическая школа. Семантический язык как средство толкования лексических значений. Важнейшие семантические отношения между языковыми единицами: синонимия, гипонимия, антонимия, конверсивность. Регулярная многозначность. Граница между полисемией и омонимией. Интегральное описание языка. Лексическое и грамматическое значение. Дейксис в лексике и грамматике. Проблема инварианта и «прототипная» теория лексического значения; семантические сети. Основные типы семантических отношений между значениями слова: метафора, метонимия, синекдоха. Подходы к диахроническому моделированию полисемии. Логический анализ языка и отношения между значением высказываний: парафразы, логические отношения эквивалентности, контрадикторности, следования, пресуппозиции. Ассоциативные отношения и психолингвистическая проблематика лексической семантики. Тезаурус как модель лексической системы языка. Противопоставление энциклопедического и Прикладные применения тезаурусов. Понятие онтологии.

Синтагматика лексемы . Семантическая, лексическая и морфосинтаксическая сочетаемость. Инструменты описания лексической синтагматики и практика такого описания в словарях: модель управления, лексические функции, селекционные ограничения. Семантическая сфера действия лексических единиц. Многозначность в языке и речи; диффузность значения как проблема лексикографии. Фразеология: устойчивость и идиоматичность; типы фразеологических единиц и способы описания их значения.

Лексическая типология . Семантические поля. Сравнительное изучение фрагментов лексической системы разных языков. Универсалии, семантические карты, параметры и пределы варьирования языковой концептуализации. Противопоставления экспериментального (психолингвистического) и внутриязыкового анализа семантического поля; исследования в сфере цветообозначений и других зон. Универсализм и релятивизм.

Методы семантического описания . Принципы и методы описания лексического значения и системного анализа лексики. Дифференциальные семантические признаки и компонентный анализ лексического значения. Метаязык толкований. Проблема семантических примитивов и семантический анализ по А. Вежбицкой. Тезаурусы и онтологии. Формальные методы в семантике; формальная семантика. Логические подходы к анализу высказывания; смысл и денотат ; понятие сферы действия; пресуппозиция и ассерция. Представление значения слова в когнитивной семантике: схемы, фреймы.

Семантическая правильность высказывания . Понятие отрицательного языкового материала; правильность / неправильность как свойство высказывания. Способы оценки семантической правильности. Использование правильности в лингвистической теории (порождающая грамматика). Семантическая аномалия и логическое противоречие. Проблематичность понятия (семантической) правильности.

Эксперимент в семантике, семантика как междисциплинарная дисциплина . Психология и психолингвистика: экспериментальный подход к изучению значения. Эксперименты с использованием денотатов или их моделей. Семантические тесты: на свободную интерпретацию, вопросно- ответный, импликативный и др. Ассоциативные эксперименты. Когнитивная лингвистика и когнитивные науки. Проблема значения в литературоведении и семиотике искусства.

Значение в речи . Смысл говорящего и смысл адресата: построение и анализ смысла. Изменение смысла слова (высказывания) в контексте. Предмет прагматики; постулаты Грайса. Ассерция и пресуппозиция: прагматические аспекты.Иллокутивная сила; иллокутивные типы высказываний. Дейктические компоненты значения; перспектива говорящего. Особые типы высказываний (перформативы и пр.) Классификации речевых актов: прямые и непрямые речевые акты. Эксплицитная и имплицитная информация; виды имплицитной информации (пресуппозиции, условия успешности, импликатуры дискурса). Высказывание в его соотношении с действительностью: референциальные статусы именной группы. Коммуникативный компонент (упаковка), его основные категории и способ их репрезентации.

Обязательная литература:

Апресян Ю. Д.Избранные труды. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М., 1995. т. I. [С. 56-107; 175-214; 216-248; 256-273; 284-297.]

Апресян Ю.Д. Избранные труды. Интегральное описание языка и системная лексикография. т.II.М.1995.[С.8-80; 598-621; 629-649.]

Арутюнова Н. Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. М., 1988. [Гл. 3. С. 152–181.]

Богуславский И. М. Сфера действия лексических единиц. М., 1996. [Гл. 1. С. 21–48.]

Вежбицка А. Из книги «Семантические примитивы». Введение // Семиотика. М., 1983. [С. 225–252.]

Виноград Т. К процессуальному пониманию семантики // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. ХII M., 1983. [С. 123–170.]

Виноградов В. В. Основные типы фразеологических единиц в русском языке // Виноградов В. В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М., 1972. [С. 23–30.]

Городецкий Б. Ю. К проблеме семантической типологии. М., 1969. [С. 130–208.]

Грайс П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. ХVI. М., 1985. [С. 217–237.]

Звегинцев В. А. Предложение и его отношение к языку и речи. [Гл. 1.7. Положение семантики. С. 75–90; Гл. 2.14. Предложения и псевдопредложения. С. 185–188; Гл. 2.15. Смысл и псевдосмысл. С. 188–200.]

Катц Дж. Семантическая теория // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. X. М., 1981. [С. 33–49.]

Кибрик А. Е. Очерки по общим и прикладным вопросам языкознания. М., 1992. [Ч. 1. Гл. 2. Лингвистические постулаты. С. 17–27.]

Кобозева И. М. «Смысл» и «значение» в наивной семиотике // Логический анализ языка. Культурные концепты. М., 1991. [С. 183–186.]

Кобозева И. М. Лингвистическая семантика. М., 2000.

Лайонз Дж. Лингвистическая семантика: Введение. М., 2003. [Гл. 2 – 4. С. 64 – 144. Гл. 7. С. 214 – 250]

Лакофф Дж. Мышление в зеркале классификаторов // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. ХХIII. М., 1990. [С. 12–51.]

Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем // Теория метафоры. М., 1990. [С. 387–416.]

Лангакер Р. У. Когнитивная грамматика. М., 1992. [С. 5–13.]

Лич Дж. К теории и практике семантического эксперимента // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XIV. М., 1983. [С. 108–132.]

Мельчук И. А. Опыт теории лингвистических моделей «Смысл Текст». М., 1974. [С. 52–140.]

Мельчук И. А. О терминах «устойчивость» и «идиоматичность» // Вопросы языкознания. 1960. № 4. [С. 73–80.]

Найда Ю. А. Процедуры анализа компонентной структуры референционного значения // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. ХIV. М., 1983. [С. 61–74.]

Никитина С. Е. Тезаурус по теоретической и прикладной лингвистике. М., 1980. [С. 3–74.]

Падучева Е. В. Высказывание и его отношение к действительности. М., 1985. [С. 48–78.]

Падучева Е. В. Принцип композиционности в неформальной семантике // Вопросы языкознания. 1999. № 5. [С. 3–23.]

Пауль Г. Принципы истории языка. М., 1960. [Гл. IV. Изменения значений слов ,

Серль Дж. Р. Что такое речевой акт? // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVII. М., 1986. [С. 151–169.]

Скрэгг Г. Семантические сети как модели памяти // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. ХII. М., 1983.

Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики. М., 1933. [Ч. I. Гл. I, V.] (или в сб.: Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. М., 1977.)

Талми Л. Отношение грамматики к познанию. // Вестник МГУ, сер. 9. Филология. 1999, № 1.

Филлмор Ч. Фреймы и семантика понимания // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII. М., 1988. [С. 52–90.]

Чейф У. Память и вербализация прошлого опыта // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XII. М., 1983. [С. 35–73.]

Шэнк Р. Обработка концептуальной информации. М., 1980. [Гл. II–III. С. 10–81.]

Якобсон Р. В поисках сущности языка // Семиотика. М., 1983.

Дополнительная литература

Баранов А. Н., Добровольский Д. О. Аспекты теории фразеологии. М., 2008.

Бендикс Э. Г. Эмпирическая база семантического описания // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XIV. М., 1983.

Доброхотова И. Ю. Моделирование соотношения тезауруса и текста при решении некоторых задач прикладной лингвистики. АКД, 1983.

Доброхотова И. Ю., Кобозева И. М. Факторы вариативности семантического поля // Прикладные аспекты лингвистики. М., 1989.

Кобозева И. М. Теория речевых актов как один из вариантов теории речевой деятельности // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVII. М., 1986.

Кронгауз М. А. Семантика. М., 2002 и след.

Перцова Н. Н. Семантика слов в лингвистической концепции Лейбница. М., 1985.

Сааринен А. О метатеории и методологии семантики // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVIII. М., 1986.

Фрумкина Р. М. Об отношении между методом и объектом изучения в современной семантике // Семиотика и информатика. Вып. 11. М., 1979.

Bach E. Informal lectures on formal semantics. N.Y., 1989

Nerlich B. Writings the history of semantics and pragmatics. 1994, ms.

Norwig A., Lakoff G. Taking: a study in lexical network theory // Berkeley linguistics society. Vol. 13. (General session and parasession on grammar and cognition.) Berkeley, 1987.

Talmy L. How language structures space // Pick H., Acredolo L. (eds.). Spatial orientation: Theory, research and application. N. Y., 1983.

Wierzbicka A. A semantic basis for linguistic typology // Типология и теория языка. От описания к объяснению. К 60-летию А. Е. Кибрика. М., 1999.

(от греч. " строй, порядок"), в традиционном понимании совокупность грамматических правил языка, относящихся к построению единиц, более протяженных, чем слово: словосочетанию и предложению. Существуют и более расширительные понимания синтаксиса, восходящие к терминологической традиции семиотики. В соответствии с первым из них в понятие синтаксиса включают правила построения любых более сложных языковых единиц из более простых; при этом появляется возможность говорить о внутрисловном синтаксисе или о синтаксисе текста. В еще более расширительном понимании под синтаксисом понимаются правила построения выражений любых знаковых систем, а не только вербального (словесного) языка. При всех существующих пониманиях предмета синтаксиса раздел соответствующей теории (языкознания, семиотики), занимающийся изучением синтаксических единиц и правил, также называется синтаксисом. Ниже рассматривается в основном синтаксис в традиционном понимании; относительно расширительных пониманий см . ДИСКУРС; СЛОВООБРАЗОВАНИЕ; ТЕКСТ .

Как и грамматика в целом, синтаксис имеет дело с выражением в языке некоторых наиболее часто встречающихся значений, таких, как «субъект», «признак», «вопрос», «отрицание» и т.п., причем способом выражения этих значений в синтаксисе являются иерархически организованные конструкции.

Границы синтаксиса и морфологии не всегда можно очертить с достаточной уверенностью: слово (предмет морфологии), как и предложение, обладает определенной иерархической структурой, и морфологические категории, как и синтаксические, связаны с выражением некоторых наиболее частотных значений. Этим объясняется появление обобщающего термина «морфосинтаксис». Однако структура слова значительно проще, чем структура синтаксических единиц в собственном смысле. Кроме того, предложение способно к теоретически бесконечному усложнению: как правило, в его состав можно включить еще некоторое число единиц, и при этом предложение не утратит грамматической правильности, в то время как слова, способные к потенциально бесконечному усложнению, встречаются редко и далеко не во всех языках (таковы, например, сложные существительные в немецком языке).

Особенность синтаксиса заключается также в том, что в процессе речи говорящий постоянно создает новые предложения, но крайне редко – новые слова. Таким образом, в синтаксисе наглядно проявляется творческий аспект языка, и поэтому синтаксис часто определяют как раздел грамматики, изучающий порождение речи – образование из ограниченного множества слов теоретически неограниченного множества предложений и текстов.

Изучение синтаксиса включает две большие группы проблем: описательные и теоретические. Цель синтаксического описания – с наибольшей полнотой и точностью сформулировать правила, которые отличают правильно построенные предложения некоторого языка от неправильных. Теоретический синтаксис является частью общей теории грамматики; его задача – выделить универсальный, т.е. свойственный всем языкам компонент синтаксических правил и установить пределы того разнообразия, которое проявляют языки в области синтаксиса.

Описательный синтаксис включает приемы и методы синтаксического анализа, который ставит в соответствие предложению его грамматическую структуру, а также правила, с помощью которых грамматически правильные предложения некоторого языка могут быть отличены от неправильных. Эти правила могут быть распознающими, т.е. позволяющими ответить на вопрос о том, является ли некоторое произвольное выражение правильным или неправильным выражением данного языка, или порождающими, т.е. осуществляющими синтез правильных предложений данного языка на основе элементарных единиц и правил их соединения. Особый класс составляют интерпретирующие правила, которые устанавливают соответствие между синтаксической единицей и ее значением; эти правила, собственно говоря, являются в той же степени синтаксическими, в какой и семантическими. В теоретическом синтаксисе распознающие правила практически не используются, а соотношение порождающих и интерпретирующих правил можно охарактеризовать следующим образом: порождающие правила отвечают за формальную (грамматическую) правильность предложения, а интерпретирующие – за его правильность относительно некоторого смысла (иначе говоря, за осмысленность предложения). Эти два свойства вовсе не обязательно совпадают: предложение *Моя твоя не понимай не является правильным предложением русского языка, хотя прекрасно осмысляется, а знаменитый пример Н.Хомского Бесцветные зеленые идеи яростно спят грамматически правилен, однако выраженный в нем смысл аномален.

В результате синтаксического анализа устанавливается структура предложения, которая может быть представлена с использованием понятия членов предложения (подлежащее, сказуемое, определение и т.д.) либо с помощью более абстрактного понятия синтаксической зависимости. Например, в предложении Вижу красивый дом дополнение дом зависит от глагола-сказуемого вижу в том же смысле, в каком определение красивый зависит от определяемого существительного дом . Отношения синтаксической зависимости между словами в предложении могут быть обозначены стрелками; диаграмма отражает структуру синтаксических зависимостей в предложении:

Из двух слов, непосредственно связанных синтаксической зависимостью, одно называется главным, или вершиной (на диаграмме из него выходит стрелка), а другое – зависимым (в него стрелка входит).

Другой способ синтаксического анализа заключается в последовательном разделении предложения на все более мелкие единицы, состоящие из наиболее тесно связанных между собой слов. Такие грамматически слитные отрезки называются составляющими. Структура составляющих может быть изображена, например, с помощью скобок: [ вижу [ красивый [ дом [ с [ высоким крыльцом ]]]]]. С помощью скобок обозначен тот факт, что все предложение в целом, а также такие его части, как [ дом с высоким крыльцом ] , [ с высоким крыльцом ] , [ высоким крыльцом ] , являются составляющими.

Как структура зависимостей, так и структура составляющих определяется на основе аналитических критериев, главным из которых является контекстное распределение, или дистрибуция синтаксических единиц. Так, например, тот факт, что вижу является вершиной по отношению к дом , ясен из того, что контексты, в которых может быть употреблено словосочетание вижу дом , совпадают с контекстами, в которых можно употребить вижу , но не с контекстами, в которых может появиться дом (ср. грамматически правильные предложения Я хорошо вижу дом , Я хорошо вижу и Джек построил дом с грамматически неправильным, на что указывает звездочка в начале, выражением * Джек построил вижу дом ). То, что, например, [ красивый дом с высоким крыльцом ] – грамматически слитная единица (составляющая), видно, в частности, из того, что она может быть целиком заменена на местоимение: вижу его .

Основное теоретическое предположение, лежащее в основе синтаксического анализа, заключается в том, что связи между элементами предложения (неважно, описывается ли его структура с помощью понятия синтаксической зависимости или с привлечением представления о синтаксических составляющих) строго ограничены. При графическом изображении на плоскости (рис. 1, 2) в виде множества точек-узлов, соответствующих словам или составляющим, структура зависимостей и структура составляющих для большинства предложений образуют дерево – ориентированный граф, в котором в каждый узел, кроме единственного корневого, входит ровно одна стрелка (принцип единственности вершины) и в котором нет замкнутых путей (принцип запрета на контур):

Чтобы более полно изобразить грамматическую структуру предложения, постулируют различные типы синтаксической зависимости и различные классы составляющих. Например, говорят, что слова вижу и дом связаны предикативной связью, а слова высоким и крыльцом – атрибутивной.

Составляющие образуют синтаксические классы, называемые фразовыми категориями, причем грамматические свойства фразовой категории определяются частью речи, к которой принадлежит (главная) вершина составляющей. Фразовыми категориями являются, например, группа существительного (= именная группа), в которой вершина – существительное: большой дом , учебник английского языка , убийство Цезаря Брутом ; группа прилагательного: очень красивый , гораздо более неприятный ; группа наречия: на удивление легко , по меньшей мере неприятно ; предложная группа: из этого города , со своей матерью и др. Само предложение также является фразовой категорией. Характерной особенностью фразовых категорий является их рекурсивность, т.е. способность включать в себя единицы того же класса: например, группа существительного может быть вложена в другую группу существительного, а придаточное предложение вложено в главное и являться его частью: [ П Вот [ ГС пшеница , [ П которая в [ ГС темном чулане ] хранится в [ ГС доме , [ П который построил Джек ]]]]], где П обозначает левую границу предложения, а ГС – левую границу группы существительного.

Предложение представляет собой универсальную (т.е. присутствующую во всех языках) фразовую категорию. Синтаксическая структура предложения определяется в основном грамматическими свойствами входящих в него слов, в первую очередь – их сочетаемостными признаками. Сочетаемостные признаки слова включают его семантические и синтаксические валентности. Семантическая валентность слова – незаполненная часть (переменная) его семантического описания; например, глагол рубить имеет три валентности – КТО (деятель), ЧТО (объект приложения действия) и ЧЕМ (инструмент) рубит, семантические валентности глагола догонять – КТО (догоняющий) и КОГО (догоняемый). Синтаксические валентности слова образуют те языковые единицы, которые могут вступать с ним в отношение непосредственной синтаксической зависимости. Различаются синтаксические валентности, которые соответствуют некоторой семантической валентности слова (его актанты), и синтаксические валентности, которые не соответствуют никакой семантической валентности (сирконстанты). Например, в предложении Сейчас я хочу , чтобы ты ушел , потому что уже поздно подлежащее я и придаточное дополнительное чтобы ты ушел – это актанты глагола хотеть , так как они заполняют части его семантического описания (КТО хочет ЧТО), а обстоятельство сейчас и придаточное причины потому что уже поздно – это сирконстанты, так как они не связаны с лексическим значением глагола хотеть . Следует, впрочем, иметь в виду, что граница между актантами и сирконстантами не всегда прослеживается четко.

По выражению французского синтаксиста Л.Теньера, предложение представляет собой «маленькую драму», которая включает в себя действие (обозначаемую сказуемым ситуацию), действующих лиц (актанты) и обстоятельства (сирконстанты). Помимо того, что каждый актант в каждой ситуации обладает некоторой присущей ему ролью, имеются также и «амплуа» – некие стандартные семантические роли, которые выступают в разных ситуациях. В число таких ролей входят агенс – одушевленный инициатор действия, контролирующий его (мальчик бежит ; мальчик ломает стол ); пациенс – участник, сильнее остальных вовлеченный в ситуацию и претерпевающий в ней наиболее существенные изменения (мальчик падает ; отец бьет мальчика ); бенефактив – участник ситуации, чьи интересы в ней затронуты (даю книгу мальчику ; хвалю мальчика ); экспериенцер – носитель непроизвольного чувства или получатель информации при глаголах восприятия (мальчик видит ; мальчику нравится ); инструмент – неодушевленный объект, при помощи которого осуществляется действие (писать карандашом ) и некоторые другие. Важнейшим свойством предикатных слов (т.е. слов, для которых естественно выступать в роли сказуемого) является то, что среди них почти нет таких, при которых два актанта выполняли бы одну и ту же семантическую роль.

Предложение, которое содержит в себе хотя бы одно другое предложение, называется сложным. Включение предложений друг в друга может быть осуществлено двумя способами – сочинением и подчинением. Предложение, входящее в состав другого предложения, называется несамостоятельным предложением. В английской грамматической терминологии для обозначения несамостоятельного предложения имеется широкоупотребительный термин clause, играющий в понятийном аппарате синтаксической теории настолько важную роль, что в некоторых концепциях это понятие считается первичным и именно через него определяется само понятие предложения. Отсутствие приемлемого аналога этого термина в русскоязычной понятийной системе синтаксической теории некоторые авторы пытаются компенсировать путем заимствования – получается термин «клауза» (или «клауз»). Несамостоятельное предложение, имеющее сказуемое в личной форме, называется придаточным предложением. Придаточные предложения могут быть бессоюзными либо, чаще, вводиться с помощью подчинительных союзов. Одни подчинительные союзы (что , будто , как , чтобы ) употребляются в основном с сентенциальными актантами (выраженными изъяснительными придаточными предложениями), например Думаю , что уже поздно ; Прошли слухи , будто он продает квартиру ; такие предложения в отечественной синтаксической науке называются придаточными изъяснительными. Другие союзы (как , когда , пока , если ) употребляются с сентенциальными сирконстантами. Придаточное предложение, выступающее в качестве определения к существительному, называется относительным. В нем употребляются союзные слова, выполняющие функции одновременно союза и члена предложения: Вот дом , в котором я живу ; Сей шкипер был тот шкипер славный , Кем наша двигнулась земля (А.С.Пушкин).

Несамостоятельное предложение, возглавленное неличной формой глагола, называется зависимым оборотом. Такими неличными формами могут быть инфинитивы, деепричастия, причастия, отглагольные существительные и т.п.

Разные морфологические формы слов могут обладать различными синтаксическими валентностями. Залоговые конструкции представляют собой наборы (в частности, пары, если залогов в языке только два) предложений, имеющих одно и то же основное значение, но различающихся тем, какой участник ситуации какому члену предложения соответствует. Так, в активном залоге агенс соответствует подлежащему, а в пассивном (= страдательном) – дополнению, а подлежащим становится пациенс: Рабочие строят дом – Дом строится рабочими .

Основными способами выражения синтаксической структуры предложения являются: зависимость грамматических форм слов друг от друга (согласование и управление) и выражение синтаксических отношений с помощью одного лишь порядка слов (примыкание). При согласовании значение той или иной грамматической категории (см . КАТЕГОРИИ ГРАММАТИЧЕСКИЕ) некоторого слова должно совпадать со значением аналогичной грамматической категории другого, синтаксически связанного с данным слова; например, в русском языке выраженное прилагательным определение согласуется с определяемым существительным в роде, числе и падеже. При управлении грамматическая форма (обычно – падеж) зависимого слова диктуется морфологическими свойствами главного слова. Примыкание означает синтаксическую связь, которая выражается порядком слов (расположением зависимого слова «не слишком далеко» от главного, ср. Они вместе заявили о невозможности работать и Они заявили о невозможности работать вместе , где обстоятельство вместе примыкает к сказуемому заявили или к сказуемому работать соответственно).

Понятие членов предложения определяется для синтаксических групп слов на основе той функции, которую эти группы выполняют в составе включающей синтаксической единицы, причем внутренняя структура группы может быть различной. Например, подлежащими могут быть группы, принадлежащие к самым разным фразовым категориям: группа существительного (Высокий мальчик пришел ), предложная группа (От Москвы до Тулы недалеко ), инфинитивный оборот (Ходить по проезжей части опасно ), придаточное предложение (Что он испугался , не удивительно ). Подлежащее отличается высокой степенью синтаксического приоритета, что проявляется в наличии у него ряда более или менее универсальных свойств: оно чаще всего выражает тему сообщения, выражается именительным падежом (по поводу тех языков, где это не так, идут споры: что в них считать подлежащим и что – именительным падежом), согласуется с глаголом-сказуемым, занимает определенное место в линейной структуре предложения (в языках с жестким порядком слов), определяет значение возвратных местоимений, в русском языке оно обязательно должно совпадать в главном предложении и в деепричастном обороте и т.д. Сходными наборами типичных свойств обладают и различные виды дополнений.

Коммуникативные значения, передаваемые в предложении, образуют область актуального членения предложения (у этого круга явлений имеются и другие названия – тематико-рематическое членение, коммуникативная организация смысла, коммуникативная структура предложения, коммуникативный синтаксис и др., см. также ФУНКЦИОНАЛИЗМ В ЛИНГВИСТИКЕ). Эти значения связаны со способом изложения, с «упаковкой» передаваемой информации. Выражая коммуникативные значения, говорящий стремится сделать свое сообщение максимально удобным для восприятия адресата. Тема представляет собой исходный пункт сообщения, то, «о чем» говорится в предложении. Рема включает основное содержание сообщения, то, «что» в нем говорится. Например, предложения Отец поехал на работу и На работу поехал отец при произнесении их с нейтральной интонацией используются в речи в разных целях – первое для сообщения информации об отце, а второе – например, для ответа на вопрос Кто поехал на работу ? Тема обычно соответствует данному, т.е. некоторому знанию, активизированному в сознании говорящего и слушающего в момент произнесения высказывания, а рема – новому, т.е. некоторому знанию, не известному слушающему или такому, о котором он в данный момент не думает. Однако есть случаи, когда тема (= исходный пункт) – новое, например в начале повествовательного текста: Голодная волчиха встала , чтобы идти на охоту (А.П.Чехов). Контрастивностью называется коммуникативное значение, которое подразумевает выбор из нескольких элементов множества, состав которого известен говорящему и адресату. Например, в предложении Это Иван пришел подразумевается, что мог придти еще кто-то или могло произойти еще что-то. Имеются и другие аспекты коммуникативной структуры, полного согласия относительно трактовки которых среди исследователей нет; в целом коммуникативный синтаксис, привлекший серьезное внимание ученых лишь в середине 20 в., значительно уступает по степени изученности синтаксису формальному.

Слово «синтаксис» стало впервые употребляться философами-стоиками в 3 в. до н.э. для обозначения логической структуры высказываний. У Аполлония Дискола (3 в.) предметом синтаксиса являются уже собственно языковые явления – связи слов и форм слов в предложении. Неразграничение синтаксических, логических и психологических понятий продолжалось до начала 20 в. В конце 19 в. Ф.Ф.Фортунатов предложил формальный подход к исследованию синтаксиса (впоследствии развитый А.М.Пешковским), в котором свойства словосочетания и предложения выводятся из признаков частей речи входящих в них слов. Представители различных структуралистских школ (первая половина 20 в.) пытались перенести на грамматику, в том числе на синтаксис, понятия и исследовательские процедуры, которые до этого зарекомендовали себя в фонологии. Важный прогресс в изучении синтаксиса был достигнут в пражском функционализме (идеи В.Матезиуса о комбинациях) и в американской дескриптивной лингвистике (разработка дистрибутивных методов синтаксического анализа и понятие трансформации). Л.Теньер предложил взгляд на предложение как на реализацию синтаксических валентностей слов и установил центральное положение глагола-сказуемого в его структуре.

Революционное значение для развития синтаксичесих исследований имела публикация в 1957 первого наброска теории грамматики, предложенной Н.Хомским. С именем Хомского связана не только одна определенная лингвистическая теория – порождающая грамматика, но и целый переворот во взглядах на изучение языка – переход от описательных задач к определенным образом понимаемым объяснительным (теоретическим) попыткам объяснить языковые и в первую очередь синтаксические факты с помощью теории, опирающейся на математический формальный аппарат, подобно тому как физические теории объясняют явления природы. Этот переворот в решающей степени определил не только развитие самой порождающей грамматики, но и характер всех противостоящих ей теоретических направлений. Возникновение порождающей грамматики имело своим следствием беспрецедентные успехи в расширении эмпирической базы и уровня понимания синтаксиса.

В основе порождающей грамматики лежит идея о том, что важнейшие черты грамматики, и в первую очередь синтаксиса, естественного языка порождает врожденное, генетически наследуемое знание. Наблюдаемые различия между языками строго ограничены рамками врожденного знания языка, одинакового у всех людей. Фундаментальные свойства единиц и правил синтаксиса – структура составляющих, виды фразовых категорий, правила, связывающие единицы разных составляющих, образуют важнейший компонент врожденного знания языка – универсальную грамматику.

Синтаксическая теория в порождающей грамматике основана на представлении об автономно действующем грамматическом компоненте знания языка, который функционирует независимо от целей и условий процессов понимания и производства речи. Все грамматически правильные фразовые категории складываются по единому образцу из единиц словаря, а наблюдаемые различия между ними относятся целиком на счет словарных признаков; например, различие между группами начинает работать и начало работы в конечном счете сводится к тому факту, что начинать – глагол, а начало – существительное, поскольку свойства любой синтаксической группы определяются свойствами ее главного элемента – вершины. Синтаксические структуры могут далее подвергаться единственному допустимому преобразованию (трансформации) передвижения – некоторые составляющие могут быть перенесены на «свободные» синтаксические позиции. Таким образом объясняются факты взаимодействия синтаксических единиц «на расстоянии», ср. англ. John saw Mary «Джон видел Мэри» и Whom did John see ? «Кого видел Джон?». Прямое дополнение whom " кого " перемещается в начало предложения, и на его месте образуется «пустота», которая не может быть заполнена никаким другим элементом. Грамматическая правильность предложения обеспечивается совместным действием нескольких автономных разделов, или «модулей» синтаксической теории, благодаря чему достигается ее основная цель – объяснить, почему некоторые виды предложений грамматически правильны, а другие – нет.

Оппонирующие Хомскому синтаксические теории либо основываются на исходном предположении функционализма, сводящемся к тому, что структура языка определяется условиями его употребления и природой значений, передаваемых синтаксическими конструкциями (Г.А.Золотова, С.Дик, Т.Гивон, А.Е.Кибрик, Р.Ван Валин), либо предлагают альтернативные варианты формальной грамматики для описания и объяснения явлений синтаксиса. К последним относятся, например, лексико-функциональная грамматика Дж.Бреснан и Р.Каплана, в которой вводится особый автономный уровень, отличный от собственно синтаксического, для представления грамматических функций; «вершинная грамматика фразовой структуры» К.Полларда и И.Сага, не использующая понятие трансформации и др. В некоторых формальных теориях отвергается постулат об автономности синтаксиса (и шире – грамматики), однако попытки создания интерпретирующих компонентов, связывающих уровни семантики и синтаксиса (порождающая семантика, синтаксис в отечественной модели «Смысл Ы Текст») представляются неудачными – они привели к созданию множества правил, не поддающихся ни обобщению, ни теоретическому осмыслению.

С 1970-х годов в связи с развитием описательной лингвистики в научный обиход вошли сотни синтаксических описаний языков разной структуры, генетической принадлежности и места распространения, что привело к бурному развитию синтаксической типологии, которая ориентируется в основном на функциональные теории. Особым предметом обладает исторический синтаксис, изучающий закономерности изменения синтаксического строя языка с течением времени. См. также ПРЕДЛОЖЕНИЕ; ТИПОЛОГИЯ ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ; ЧЛЕНЫ ПРЕДЛОЖЕНИЯ .

ЛИТЕРАТУРА

Хомский Н. Аспекты теории синтаксиса . М., 1972
Белошапкова В.А. Современный русский язык . Синтаксис . М., 1977
Долинина И.Б. Системный анализ предложения . М., 1977
Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса . М., 1982
Чейф У.Л. Данное , контрастивность , определенность , подлежащее , топики и точка зрения . – В сб.: Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XI . М. , 1982
Фундаментальные направления современной американской лингвистики . Сборник обзоров. М., 1997

Лекция № 12. Синтаксис. Теория словосочетания

Отечественные лингвисты 18, 19, начала 20 веков понимают словосочетание широко. Это любая синтаксически организованная группа слов, основанная на любом из существующих типов синтаксических отношений.

В начале 50х годов 20 века академик В.В. Виноградов сузил значение термина «словосочетание» и предложил применять его только в отношении синтаксических групп, состоящих не менее, чем из 2х знаменательных слов, связанных отношением подчинения. При таком подходе к определению термина «словосочетание» выпали из области исследования как предикативные сочетания (подлежащее + сказуемое: he went), так и сочинительные структуры (ladies and gentlemen) и предложные группы (fond of).

Академик В.М.Жирмунский осудил такой подход и назвал его «неоправданным терминологическим педантизмом»

Словосочетание, по определению В.В.Бурлаковой, - это обозначение любой свободной синтаксической группы, основанной либо на подчинении или на сочинении, а также предикативные структуры и предложные сочетания, т.е. словосочетания понимаются как сочетания слов.

В зарубежной лингвистике характерно отсутствие единого термина словосочетание. Употребляются следующие: phrase, word group, word cluster.

Теория словосочетания в зарубежной лингвистике возникла позже с появлением книги Л. Блумфильда «Язык» (1933). В соответствии с его теорией словосочетания в любом языке делятся на два типа: эндоцентрические и экзоцентрические. В основе данного деления лежит поведение группы в расширенной структуре.

1.Эндоцентрические – это построения, в которых любая из его составляющих может заменить всю группу в большей структуре (предложении). E.g. словосочетание рoor John в предложении Poor John ran away, в котором элемент John может заменить все словосочетание: John ran away. Также включаются сочинительные сочетания типа: John and Mary, в примере John and Mary ran away, где элемент John и Mary могут представлять все словосочетание в предложении: John ran away and Mary ran away.

2. Экзоцентрические – это словосочетания, в которых ни одна из составляющих не может заменить всего словосочетания. E.g. компоненты словосочетаний типа John ran и beside John в предложении John ran away не могут представлять всей структуры * John away или *ran away.

Дальнейшая классификация эндоцентрических и экзоцентрических словосочетаний основана на внутренней структуре словосочетания.

Эндоцентрические делятся на подчинительные (рoor John) и сочинительные (John и Mary).

Экзоцентрические делятся на предикативные (John ran) и предложные (beside John).

В отечественной лингвистике словосочетания классифицируются как ядерные и безъядерные.

Таблица *

	безъядерные
Словосочетание или группа слов, образующих грамматически организованную структуру, в которой один элемент господствует над другим, т.е. является ядром словосочетания New books, a book of poems, to see a man etc.	(взаимозависимые) Словосочетания или группа слов, разнообразных по структуре, связанных отношениями взаимозависимости: 1) сочинения 2) подчинения
	Безъядерные подразделяются на:
Отношения в ядерных группах основаны на подчинительных связях, ядром подчинительных или ядерных структур, является тот элемент, чья синтаксическая функция не может быть выявлена в пределах рассматриваемой структуры	Независимые от контекста	Зависимые от контекста (аккумулятивные)
New faces – New выполняет атрибутивную функцию по отношению к элементу faces, функция которого неясна. В структуре to see new faces, элемент faces является прямым дополнением, new также выполняет атрибутивную функцию, элемент to see не проявляет свои функции в рамках рассматриваемого словосочетания. Таким образом, to see является ядром словосочетания.	Ladies and gentlemen	Wise old (man) слово в скобках в рамках словосочетания не рассматривается, оно служит контекстом к словосочетанию Wise old. Исходя из определения термина словосочетание как сочетания слов, необходимо отметить что между элементами Wiseи old существуют определенные синтаксические отношения, так как эти элементы нельзя переставить местами.
По направлению зависимости ядерные подразделяются на:	По морфологическому составу независимые подразделяются на:	По морфологическому составу зависимые подразделяются на:
Регрессив	Прогрессив	С централь ным положе нием ядра	Одноклас сные (единообразие морфологи ческого состава)	Разноклас родность морфоло гического состава)	Одноклас (единообразие морфологи ческого состава)	Разноклас родность морфоло гического состава)
	To write letters	A folded sheet of paper	Man, woman and children			These important (decisions)

Рассмотрим основные отличия словосочетания от слова и предложения:

Словосочетание и слово	Словосочетание и предложение
1. Смысловые отношение в словосочетании сложнее, чем сумма смыслов, входящих в его состав слов E.g. green – зеленый Green fruit – неспелые фрукты Green Christmas – Рождество без снега	1. Словосочетания лишены фразового ударения, интонации и коммуникативной направленности
2. Члены словосочетания приобретают синтаксические функции E.g. boy – слово, не имеющее синтаксической функции To see a boy – в словосочетании у слова boy появляется функция прямого дополнения	2. Состав словосочетания не может быть менее 2х словесных единиц, а предложение может E.g, go home - словосочетание Go! - предложение
	3. Предложение обозначает некоторую актуализированную (соотнесенную) с действительностью ситуацию, т.е. имеет модальную характеристику и определенную временную перспективу

Словосочетание входит в определенный уровень отношений. Приведем характеристику теории 3х рангов О.Есперсена. Эта теория показывает иерархию синтаксических отношений, скрывающуюся за линейностью речевой цепи.

Terribly cold weather

Есперсен рассматривает наличие 2х уровней подчинения (обозначенных цифрами 2 и 3) и приписывает словам в зависимости от занимаемого ими яруса ранги первичных (weather), вторичных (cold) и третичных (terribly) элементов. Кроме того, выделяется главное слово, которое имеет первостепенное значение, оно уточняется другим словом, подчиняющим себе третичное слово. Несмотря на то, что третичные слова могут определяться словами 4 ранга и более, Есперсен не видит необходимости различать более 3х рангов, так как более высокие ранги не отличаются принципиально от первых трех. Следует сделать оговорку относительно 2х пунктов:

1. Идея 3х рангов не соответствует делению слов на части речи (если слово принадлежит первому рангу, это не означает, что слово – существительное и т.п.)

2. Признаки первичных, вторичных и третичных элементов не связываются с выполнением какой – либо синтаксической функции (т.е. если слово находится на первом ярусе, это не означает, что слово – подлежащее или некий другой член предложения)